Ахмет Байтурсынов

1873-1937

В 1895-1909 гг. преподавал в аульных волостных училищах Актюбинска, Кустанайского и Каркаралинского уездов. В 1905 г. активно включается в политическую деятельность. Один из авторов «Каркаралинской петиции». За критику царской администрации в 1909 г. Байтурсынов был заключен в тюрьму. В 1913 году Байтурсынов открывает газету "Казах". После установления советской власти Байтурсынов посвящает себя просветительской деятельности. Член Кирревкома с 1919 г., нарком просвещения, член ВЦИК, КазЦИК. В те годы огромной популярностью пользовались написанные Ахметом Байтурсыновым учебные пособия по родной речи, учебники для системы ликбезов, иллюстрированный букварь, выдержавший в 20-годы несколько изданий. Однако как бывший алашординец в 1920 г. он был арестован и выслан в Архангельск, а жена с дочкой Шолпан - в Томскую область. Но в 1934 году по ходатайству Е. Пешковой (жены Максима Горького), работавшей тогда в комиссии Красного Креста, Ахмет Байтурсынов был освобожден. Однако в октябре 1937 года он был вновь арестован и расстрелян.

В январе этого года Ахмету Байтурсынову исполнилось бы 130 лет. Он был поэтом, основателем первой общенациональной газеты, переводчиком, педагогом, одним из организаторов автономной республики Алаш-Орда. Занимал посты заместителя председателя Казахского революционного комитета, первого народного комиссара просвещения, был членом Казахского центрального исполнительного комитета. Вместе с сотней тысяч ни в чем не повинных граждан СССР Байтурсынов был объявлен врагом народа.

Первый раз он был репрессирован в 1929-м. Пробыл в ссылке в Архангельской области до 1934 года. Вернулся в г. Алма-Ату. В 1937-м репрессирован вторично. 25 ноября 1937-го расстрелян. Реабилитирован лишь в 1988 году.

Сегодня мы публикуем воспоминания внучки Ахмета Байтурсынова Айман Кабиденовны Байсаловой, которые находятся на хранении в архиве президента РК.

"Моя мама, Шолпан Ахметовна Байтурсынова, была удочерена Ахметом Байтурсыновым, когда ему было уже под пятьдесят. Тогда ей, дочери родного брата Ахмета многодетного Машена, было лет 5. Ахмет Байтурсынов тогда все еще был холостяком. Вскоре он женился. Взял в жены русскую женщину Сашу, которая приняла ислам. Ее мусульманское имя - Бадрисафа Мухамед-Садыковна.

В доме деда бывали Алихан Букейханов, Магжан Жумабаев, Сакен Сейфуллин, Хаджимукан Мунайтпасов, Мухтар Ауэзов, Мыржакып Дулатов. Было людно, шумно, интересно.

После первого ареста Ахмета Байтурсынова Бадрисафу выслали в Кустанайскую область (следы ее затем затерялись), а маму определили в детский дом, где она пережила и голод, и холод. Дети убегали в степь, ловили ящериц, лягушек и черепах, чтобы хоть что-то поесть. Одна пара обуви носилась по очереди двумя детьми. В школу часто бегали босиком. Одежды тоже не хватало, перебивались кое-как. Аумат и Казихан, усыновленные Ахметом Байтурсыновым, остались одни, без поддержки, для детского дома они были уже взрослыми.

Судьба подростков сложилась трагически. Они вернулись к себе на родину в Тургай, но их не приняли: избили и бросили в реку, в которой братья утонули. Шолпан тогда уже было 15 лет, поэтому и она надолго в детском доме не задержалась. Оказавшись без крова и куска хлеба, мама не растерялась: прибавив себе три года, устроилась на временную работу счетоводом. Показала свои способности, и ее повысили в должности. Стала бухгалтером.

Мама вышла замуж за Кабидена Байсалова. Мой отец воевал с басмачами, в 1920-е годы был чекистом. Нас, детей, родилось четверо: Эрнст (1934 г.р., умер трехмесячным из-за несчастного случая), я, Айман (1936 г.р.), Булат (1937 г.р.) и Аида (1939 г.р., умерла в возрасте четырех лет). Сейчас из всех детей осталась я одна.

В 1934 году дедушка вернулся из тюрьмы в Алма-Ату, жил с нами на улице, которая теперь носит его имя, в доме, ставшем сейчас музеем Ахмета Байтурсынова. Я не помню деда, но мама рассказывала, что он любил нянчиться со мной.

После ареста дедушки в 1937-м арестовали его брата, моего родного деда Машена, и расстреляли, а нас выселили. Мы несколько раз меняли место жительства.

Жили какое-то время в поселке Баканас. Мать там работала бухгалтером в конторе "Заготскот". Жил с нами и дядя Самрат, мамин родной брат. Я помню, как он водил нас троих в детский сад, потом в школу. С собой мы носили кружки, нам давали еду - аталах-бурду. Самрат работал в "Маслопроме". У него были какие-то неприятности на работе, мама за него боялась. При неожиданном стуке в дверь она прятала Самрата, заворачивала в кошму.

Отца я помню плохо. С ним ассоциируются лишь большие кирзовые сапоги.

Началась война. Самрата призвали в армию. Бабушка никак не хотела с ним расставаться. Маме удалось уговорить летчиков "кукурузника", и отлет призванных задержался на сутки. Отец тоже воевал. С фронта вернулись оба. Самрат - в 1946 году с женой тетей Лидой и полуторагодовалой дочерью Светой. Тетя Лида - белоруска, с Самратом они познакомились на оккупированной территории.

Тетя Лида знала немецкий и работала у немцев, а дядя Самрат попал в плен. Уж не знаю, как, но, по семейному преданию, тетя Лида вызволила его из плена, и они поженились, всю жизнь прожили вместе. Тетя Лида очень уважала всю нашу родню, дружила с нами, и мы ей отвечали тем же.

Судьбу отца я знаю плохо. На фронт ушел рядовым солдатом. Отец участвовал в защите Ленинграда, дошел до Берлина. Есть благодарственное письмо за подписью маршала Рокоссовского, ордена, медали. Был контужен, вернулся больным в 1946 году. Вскоре наша семья выехала в село Нарынкол, там отец работал в промкомбинате директором. Но в 1947-м вернулись в Алма-Ату. Я осталась у тети Лиды и дяди Самрата. Родители уехали. Куда, я не знала. И до сих пор мне не все ясно. Маму, Шолпан Ахметовну, как дочь врага народа Ахмета Байтурсынова в 1947-м арестовали и отправили в ссылку вместе с сыном Булатом (ему было 10 лет) в поселок Заярск Иркутской области. Вероятно, отец тоже был арестован.

В 1948 году я поступила в ремесленное училище швейников с помощью дяди Самрата, работавшего там заместителем директора. Это была тогда полувоенная организация. У нас была форма: зимой - кашемировое коричневое платье, летом - обычное, хэбэшное, берет, брезентовые туфли. На вечерней поверке пели гимн. У нас учились девушки, отбывавшие срок. Потом они все определились, вышли в люди. Я училась в костюмной группе.

После окончания училища меня распределили в правительственное ателье мод, я помогала мастеру. Запомнилось, как уже в первый год моей работы в ателье заказала пальто Роза Багланова, я толком не знала, кто она такая, но трепет окружающих передался и мне. Помню, как приметывала рукава к пальто из коричневого драпа.

Вскоре я вышла замуж. Моя мама находилась тогда в тюрьме. После освобождения в 1952 году она через год была арестована вторично. Окончательно освободилась только в 1956 году.

О родителях я ничего не знала. И никто мне не говорил о них. Я не спрашивала, как-то привыкла жить самостоятельно.

С матерью встретились в начале 1959-го. Она ко мне приходила какое-то время только на работу. Шолпан Ахметовна дарила подарки: манишку, зеркало, приносила что-нибудь покушать. Сначала мне было не по себе, мы постепенно привыкали друг к другу. Я не осознавала, что она моя мать. Вдвоем с отцом в те годы я их видела только раз.

Весной 1959-го отец скончался после продолжительной болезни, мать осталась одна. Младший брат Булат был в армии. И я от мужа ушла (у нас не было детей) к матери. Она работала в больнице на Алма-Ате I бухгалтером. Я поменяла профессию, стала медиком, работала в этой же больнице лаборантом. Потом перешла в железнодорожную больницу, оттуда вышла на пенсию по возрасту в 1991 году. Мать умерла 27 ноября 1994 года. У меня есть дочка Гульнара и внучка Асель.

Сейчас занимаюсь семьей и делаю по мере своих возможностей все, чтобы сохранить память об Ахмете Байтурсынове."